22.04.2016 г. опубликована статья представителя «Родительского Всероссийского Сопротивления» (РВС) А. Коваленина, в которой автор назвал «паникой» работу просемейных движений против внедрения Стратегии Совета Европы (СЕ) по обеспечению прав ребенка на 2016-2021 гг. Весьма странная, мягко скажем, позиция для якобы просемейного эксперта.1. Зачем петиции?
Автор уверен, что в сборе подписей на имя министра иностранных дел С.В. Лаврова с требованием отказаться от применения Стратегии в РФ, «сразу не было смысла», поскольку (а) 5 апреля был «запуск» Стратегии, а «принятие» состоялось в Комитете министров СЕ до сбора подписей, 2 марта, и поскольку (б) на конференцию вместо Лаврова поехал Ливанов.
Сбор подписей автор громко назвал «подножкой родительскому движению», поскольку якобы имело место «распространение неправды».
Давайте разберемся, кто на самом деле кому ставит подножку.
2 марта Комитет министров Совета Европы (КМ СЕ), в который входит, между прочим, и Россия, принимает бесчеловечную и откровенно антисемейную Стратегию СЕ по детям.
В России об этом ни сном ни духом. Органы власти как воды в рот набрали. СМИ тоже. Стратегия нигде не опубликована на русском языке. Между тем, общеизвестно, что Стратегия СЕ имеет «рекомендательно-обязательный» характер для членов СЕ (пп 63, 65, 67 Стратегии). В середине марта впервые в новостном поле РФ появляется информация о Стратегии и о том, что на 5 апреля назначена конференция для обсуждения механизмов ее имплементации.
Как следует из позиции А. Коваленина, все просемейные движения должны были в этот момент расслабиться за чашечкой кофе, потому что якобы новая Стратегия такая же, как Стратегия 2006 г., поэтому ничего нового от нее ждать не следует (в чем автор тоже ошибается). Отличная позиция! Для ювенала.
А для просемейных общественных деятелей, очевидно, что, во-первых, россияне должны знать о существовании подобных «стратегических документов», о позиции российской власти по ним, во-вторых, что на конференции в Софии 5-6 апреля Россия имела возможность прямо заявить об отказе от имплементации безумной Стратегии на своей территории, что было бы крайне важно с точки зрения национального правотворчества и ожиданий Совета Европы в плане неисполнения Стратегии Россией.
Понимая это, целый ряд просемейных общественных движений организовали сбор подписей и обращений, в т.ч. в МИД, с требованием отказаться от внедрения Стратегии в РФ.
ИМЕННО по причине общественного давления власть быстро произвела замену игрока, и решила отправить в Софию вместо Лаврова Ливанова (известного своей либеральностью). После этого общественность переключилась с обращениями к Президенту и в Минобр. Представитель РВС всерьез считает важным, что в некоторых обращениях была «ошибочно» указана просьба «не принимать» Стратегию.
Во-первых, в петиции шла речь о требовании отказаться от имплементации Стратегии. И это самое верное требование. И до сих пор актуальное. И будет таковым на ближайшую пятилетку.
Во-вторых, очевидно, что органы власти, которые получат обращения с просьбой «не принимать» Стратегию, четко поймут, о чем идет речь – об отказе от внедрения Стратегии в России. Странно, очень странно, что «просемейный эксперт» придирается к словам…
Далее. ИМЕННО по причине общественного давления на органы власти, в т.ч. на МИД, общество одержало победу и получило реакцию, причем двойную, причем вселяющую надежду на лучшее.
Во-первых, 5 апреля Е.Б. Мизулина собирает в Совфеде комиссию (с участием представителя Минобрнауки, глава которого должен выступать в Софии), и выносит Стратегии приговор: «Стратегия – это системный удар по национальным приоритетам России в сфере семьи и детства». В Протоколе Е. Мизулиной приводится вполне вменяемый анализ многих положений Стратегии (за исключением готовности внедрять «позитивное воспитание»).
Во-вторых, 23 апреля МИД, прямо отметив наличие обращений общественности, публикует официальную позицию, в которой говорится о «невозможности принятия» Россией «Стратегии в ее целостном виде».
Все это, по мнению представителя РВС, не результат работы общественности (которую автор окрестил «паникой»)? Реакции будет больше, автор. Соразмерно давлению общества.
В разделе № 2 своей статьи автор выражает уже свою «непаникерскую» позицию по домостроительству общей Европы через Стратегии: «Зачем России в этом вообще участвовать, если она не собирается в Евросоюз?».
Верно. России «участвовать» во внедрении европейского нормотворчества, к которому относятся и Стратегии, не нужно. Именно для этого авторы петиции требуют не просто воздержаться от имплементации Стратегии в России, но и выйти из Совета Европы. Видимо, автор статьи этого «не заметил».
2. Критика петиции автором поражает своей ювенальной заточенностью. Не говоря, уже о банальной юридической неграмотности.
(а) Автора не устраивает, что в петиции говорится о признании Стратегией семьи основным источником насилия для детей (поскольку в п. 19 сказано: «Насилие, которое испытывают и наблюдают дети, бывает в семейной среде»). Прямо скажем, ни один ювенал еще не дошел до ковыряния в тонкостях трактовок Стратегии СЕ авторами петиции. Но раз так, давайте подумаем, разве не семья для лоббистов ювенальной системы рассматривается как основной источник опасности для ребенка? Именно семья. Для этого и предпринимаются попытки «наиболее раннего выявления семейного неблагополучия» и вмешательства в семью. Речь о ПОЛНОМ недоверии родителям. Разве не об этом же свидетельствует Программа «Каждый пятый» (п. 45 Стратегии СЕ), согласно которой 20% детей насилуют близкие? 20% — это вариант нормы, а значит, каждая нормальная семья по СЕ – вполне реально считается источником сексуального насилия. Разве не об этом же свидетельствует агрессивное продвижение Стамбульской Конвенции (п. 49 Стратегии), по которой любая критика члена семьи означает насилие. Пункт 19 следует анализировать в системной связи с иными положениями Стратегии. И тогда станет понятно, что вся Стратегия пропитана духом неприятия семьи, в которой «насилуют» (а на самом деле просто воспитывают) детей. Хорошо, что это заметила Е. Мизулина, которая прямо указала в Протоколе от 5 апреля, что в Стратегии «чрезмерно преувеличена проблема домашнего насилия», что Стратегия «неоправданно» стоит на позиции «недоверия к семьям и родителям».
(б) А. Коваленин недоволен положением петиции, в котором сказано: «Ребенок такой же субъект права как взрослый (п. 11)», поскольку считает, что «на самом деле в указанных пунктах Стратегии написано совсем другое».
Автор либо ошибается, либо перевирает. В п. 11 (пятое предложение) Стратегии СЕ на самом деле сказано: «Чтобы добиться того, что дети будут считаться в полной мере субъектами права, необходимы жесткая политическая воля, выделение достаточных ресурсов ….». Быть «в полной мере субъектом права» для ребенка и означает «быть таким же субъектом права как взрослый», разве не так? Так что претензия к петиции бьет мимо цели.
Далее А. Коваленин приводит свою трактовку п. 11 Стратегии: по п. 11 «дети должны рассматриваться как «истинные субъекты прав». Но дети у нас и сейчас носители прав, просто их права представляют и защищают родители. Юристы понимают: правосубъектность не то, что дееспособность».
Здесь автор серьезно заблуждается, очень серьезно! Поскольку это страшное заблуждение уже получило широкое распространение и становится угрозой для российского правотворчества, жизненно необходимо дать экскурс в теорию права.
«Субъект права» – это лицо, обладающее «правосубъектностью». Правосубъектность складывается из правоспособности и дееспособности. Правоспособность — это возможность лица иметь права и обязанности. Дееспособность — это способность лица своими осознанными, волевыми действиями реализовать права и исполнять обязанности. Дееспособность субъектов — индивидов возникает при условии их вменяемости и достижения совершеннолетия. (см.: ак. РАН, д.ю.н., проф. О.Е. Кутафин. Комментарий к Конституции РФ под ред. В.Д. Зорькина, Л.В. Лазарева. М., 2010).
«Человек, чтобы стать субъектом права, должен обладать еще и способностью самостоятельно принимать решения, свободно и со знанием дела выражать свою волю», «субъект права – это лицо, признанное по праву способным вступать в правоотношения и приобретать права и обязанности» (д.ю.н., проф. Л.И. Спиридонов. Теория государства и права. М., 1995. С. 183). Ребенок, особенно младшего возраста, в силу интеллектуальной и психологической незрелости не способен на принятие самостоятельных решений в сфере права. Поэтому он и не может быть «действительным», «в полной мере» субъектом права.
Как отмечает д.ю.н., проф. С.И. Архипов, субъект права – это «решающая и осуществляющая вовне свои решения инстанция. … Принятие правовых решений, а также их осуществление характеризуют лицо как действительного субъекта права. Воля заключает в себе главный момент, характеризующий субъект права; в волевом аспекте находит выражение деятельная, рациональная свобода, способность лица творить, созидать право и всё правовое».
Напоследок по этой теме приведем прекрасные слова д.ю.н., проф. Н.А. Власенко: «В основе понимания правосубъектности … лежит презумпция разумения или достижения разума субъекта как физического лица. Эта презумпция есть обобщение, связанное со взрослением человека. … Разум и разумение являются определяющими в фактической стороне категории правосубъектности. Неразумение в силу возраста … с позиции права оценивается как ущербная воля. Разумение является условием или критерием правосубъектности» (Разумность и право: связь явлений и пути исследования // Журнал российского права, 2011 г., № 11).
Напомним, что в Стратегии СЕ сказано о принадлежности ребенку «полного набора прав человека» (п.4), в т.ч. политических и социальных. Представьте себе голосующего на выборах ребенка. Или баллотирующегося в органы власти. Либо работающего на заводе годовалого малыша. Не очевидна дурь «любителей» детей? Причем, в Стратегии прямо говорится «об обязанности Совета Европы и входящих в него государств реализовать эти права для всех детей».
(в) А. Коваленина не устроил и пункт петиции, в котором сказано, что при внедрении Стратегии в России будет «рост изъятий детей из семей по причине бедности (п. 12, 13)».
При этом автор говорит, что по пп.12 и 13 бедность для детей «создаёт факторы риска насилия или пренебрежения». Но разве бедность не разрушительный фактор для семьи?».
Такие слова не удивительно было бы увидеть на сайте Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, и иже с ним. Но для «просемейного эксперта» такая позиция — откровенно плохое свидетельство…
Нет, бедность – это не «разрушительный» фактор для семьи! А вот то, что подобные критерии «благополучия» семьи становятся основанием для изъятия детей – это точно. И эта практика реально набирает в России обороты. Автор, по идее, должен это знать.
3. Представитель РВС уверен, что все в новой Стратегии СЕ якобы повтор Стратегии 2006 г. (кроме цифровой темы). Это не так.
Автору следовало бы провести детальный сравнительный анализ. Чтобы не лишать автора этой интересной работы, приведем лишь несколько примеров.
— Если в Программе СЕ 2006 г. дети названы «мини-людьми с мини-правами», то в новой Стратегии СЕ прямо сказано, что «дети обладают полным набором прав человека», в т.ч. политических (п. 4). Почувствуйте разницу.
— Если в Стратегии 2012 г. речь о «праве детей быть услышанными и принятыми всерьез», то в новой Стратегии — о праве ребенка быть услышанным и «участвовать в принятии решений, которые их касаются, как индивидуально, так и коллективно» (п. 37).
— Если в Стратегии 2012 гг. нет речи планах по лоббированию Стамбульской Конвенции Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием (2011), то в новой Стратегии эта тема заявляется очень жестко (п. 49). А ведь Стамбульская конвенция прямо называет целью уничтожение «стереотипных представлений о роли женщин и мужчин», предусматривает включение в образовательные графики школ программ о «нестереотипных гендерных ролях», уголовное наказание за любое насилие (шлепок ребенку, критику супруги) и т.п.
— В Стратегии 2016 г. впервые появляется новый «праздник» 18 ноября – Европейский День защиты детей от сексуальной эксплуатации и сексуального насилия. Так что ждать нам в этот день раздачи детям растлевающих методических материалов.
— В Стратегии 2016 г. впервые заявлено, что «СЕ будет оказывать поддержку и помощь членам СЕ, которые будут избегать применения к детям меры лишения свободы». То есть, навязывается полный запрет тюрьмы для молодых преступников, хоть убийц, хоть террористов. Об этом же свидетельствует п. 17.
— В Стратегии 2016 г. впервые появляется термин «ЛГБТ-дети» и «дети-интерсексуалы». А ведь в Программе СЕ 2006 г. этот вопрос не поднимался! Впервые в Стратегии 2016 г. заявлено о борьбе с гомофобией, в т.ч. в школах.
— Впервые именно Стратегия 2016 г. заявляет поддержку суррогатному материнству.
— Хорошо, что появление права ребенка на участие в цифровом пространстве автор приметил.
И так далее. Список может быть продолжен.
Так что, вопреки мнению автора, Европа в новой Стратегии в юридическом смысле продолжает свое падение в пучину антисемейного кошмара.
Предложения автора бороться с действующей Национальной Стратегией действий в интересах детей на 2012-2017 гг странны в том смысле, что Стратегия эта по своим срокам уже истекает. В общем, вывод напрашивается единственный: успешно начатая борьба общественности против внедрения Стратегии СЕ на 2016-2021 гг в РФ (которая предполагает и подготовку просемейной Национальной Стратегии) должна быть продолжена.
Автор, наверно, не знает, но родительские движения уже распространяют обращения, в которых требуют к разработке следующей национальной Стратегии привлечь ЛИШЬ просемейных экспертов, напр., из таких общественных организаций как Ассоциация родительских комитетов и собраний, «Семья, любовь, отечество», Русские матери, Родительский отпор, Общественный уполномоченный по защите семьи в СПб и ЛО. Видимо, эти организации автор и хотел маргинализировать. Не получится!
Источник: сайт Общественного уполномоченного по защите семьи в Санкт-Петербурге и Ленинградской области ДЕТИ-ПЕТЕРБУРГ.РФ
